– Но вы просили меня выразить мою точку зрения, не так ли?

– Не совсем. Я просил вас отвечать на вопросы – просто, прямо, без лишних подробностей. Отвечать только на вопросы и не добавлять ничего такого, о чем у вас не спрашивают. Поступайте так, и тогда наша беседа не займет много времени.

– Хотите выудить у меня заявления, которые помогут вам состряпать официальную версию моей предполагаемой измены?

– Наше единственное желание – получить от вас честные ответы. Уверяю вас, извращать их никто не собирается. Прошу вас, давайте попробуем сначала. Мы говорили о Гэри Селдоне.

Коделл включил записывающее устройство и методично повторил вопрос:

– Может быть, вы хотите сказать, что он никогда не создавал психоисторической науки?

– Несомненно, он создал науку, именуемую нами психоисторией, – отвечал Тревайз, безуспешно пытаясь взять себя в руки.

– Как бы вы определили ее сущность?

– Обычно, – отвечал Тревайз, стараясь не скрипеть зубами, – ее определяют как отрасль математики, оперирующую понятиями, описывающими общие реакции больших групп людей на заданные стимулы при заданных условиях. Другими словами, предполагается, что с ее помощью можно прогнозировать социальные и исторические перемены.

– Вы сказали «предполагается». Ваши сомнения основаны на математической экспертизе?

– Нет, – усмехнулся Тревайз. – Я не психоисторик. Как, впрочем, и ни один из членов правительства Академии, и ни один из граждан Терминуса, и ни один из…

Рука Коделла приподнялась над столом.

– Советник, прошу вас, – укоризненно проговорил он, и Тревайз умолк.

Коделл перешел к следующему вопросу:

– Есть ли у вас причина утверждать, что Гэри Селдон не произвел должного объема исследований, в которых были бы учтены с наибольшей точностью все факторы максимальной вероятности и минимальной длительности пути от Первой Империи до Второй под эгидой Академии?

– Меня там не было, – съязвил Тревайз. – Откуда мне знать?

– Так известно ли вам, что он этого не сделал?

– Нет.

– Может быть, вы отрицаете, что голографическое изображение Гэри Селдона, являвшееся во время ряда исторических кризисов за истекшие пятьсот лет, представляет собой подлинную видеозапись Гэри Селдона, сделанную в последний год его жизни?

– Нет, пожалуй, я этого не отрицаю.

– «Пожалуй» вы говорите. Как-то неточно. Не утверждаете ли вы, что это подделка, подмена, произведенная ранее или в более позднее время кем-то с какой-то целью?

– Нет, – вздохнул Тревайз, – я этого не утверждаю.

– Готовы ли вы признать, что речи, которые перед нами произносит Гэри Селдон, не сфабрикованы кем-то?

– Готов. У меня нет никаких причин подозревать какую бы то ни было фабрикацию. Не думаю, чтобы подобная подделка повлекла за собой что-либо существенно полезное, да и вообще не считаю такое возможным.

– Понятно. Вы были свидетелем последнего явления Селдона. Заметили ли вы, что анализ ситуации, проведенный им пятьсот лет назад, не совпал с реальными событиями наших дней довольно-таки точно?

– Совсем наоборот! – с неожиданным оживлением отозвался Тревайз. – Очень точно совпал!

Всплеск эмоций собеседника не вызвал у Коделла никакой реакции.

– И тем не менее, Советник, даже после явления Селдона вы продолжаете утверждать, что Плана Селдона не существует.

– Конечно, продолжаю, Я утверждаю, что его не существует именно потому, что анализ был произведен настолько точно.

Коделл выключил записывающее устройство.

– Советник, – с упреком сказал он, – вы вынуждаете меня стереть ваш ответ. Я спросил вас о том, продолжаете ли вы придерживаться своего странного убеждения, а вы опять начинаете излагать мне его причины. Позвольте, я повторю вопрос: и тем не менее, Советник, даже после явления Селдона, вы продолжаете утверждать, что Плана Селдона не существует?

– Откуда вам это известно? Вряд ли у вас была возможность побеседовать с моим приятелем Компором. Вероятно, он ваш осведомитель.

– Скажем так: мы догадались, Советник. Допустим, что на самом деле вы мне ответили: «Да, конечно». Если вы сами произнесете этот ответ без добавления отсебятины, мы покончим с этим вопросом.

– Да, конечно, – послушно, но не без сарказма произнес Тревайз.

– Отлично, – улыбнулся Коделл. – Сюда я вставлю «Да, конечно» из ваших ответов, которое будет звучать наиболее естественно. Благодарю вас, Советник.

Коделл выключил записывающее устройство.

– Это все? – удивленно спросил Тревайз.

– Все, что нам нужно.

– Ясно. Вам нужен набор вопросов и ответов, который вы сможете представить Терминусу и всей Федерации Академии, дабы показать, что я целиком и полностью принимаю легенду о Плане Селдона. Следовательно, любое отрицание или сомнение с моей стороны, высказанное впоследствии, выставит меня эксцентриком, а то и того хуже – просто безумцем.

– Более того, изменником в глазах большинства тех, кто понимает, как важен План для сохранения безопасности Академии. Возможно, мне и не придется обнародовать материалы нашей беседы, Советник Тревайз, если мы достигнем некоторого понимания. Но в случае необходимости, будьте уверены, мы проследим за тем, чтобы Федерация это услышала.

– Послушайте, сэр, – нахмурив брови, сказал Тревайз, – не хотелось бы считать вас тупицей, но неужели вам так-таки неинтересно то, что я собирался сказать на самом деле?

– Как человеку, почему же, очень даже интересно, и в более подходящий момент я бы вас с превеликим удовольствием выслушал – с удовольствием, но не без здорового скепсиса. А как Директор Службы Безопасности я сейчас располагаю всеми необходимыми сведениями.

– Надеюсь, вы понимаете, что происшедшее ничего хорошего ни вам, ни Мэр не сулит?

– Как ни странно, у меня на этот счет противоположное мнение. Можете идти. В сопровождении охраны, как это ни прискорбно.

– Можно поинтересоваться, куда?

– До свидания, Советник, – широко улыбаясь, проговорил Коделл. – Вы, правда, не были откровенны до конца, но ожидать от вас этого было бы наивно.

Он протянул Тревайзу руку в знак прощания.

Тревайз на это проявление вежливости и дружелюбия никак не ответил. Он встал, расправил изнутри складки любимой сумки, вытащил руки и, прищурившись, отчеканил:

– Вы просто оттягиваете неизбежное. Так, как я думаю сейчас, могут думать и другие, или станут так думать позднее. Посадите меня в тюрьму, казните – это вызовет удивление и только ускорит распространение подобных взглядов. Но в конце концов мы победим – истина и я.

Коделл отдернул протянутую руку и медленно покачал головой:

– Нет, Тревайз. Вы таки дурак.

Только к полуночи явились двое охранников, чтобы увести Тревайза из роскошных апартаментов Дирекции Службы Безопасности. Роскошных, но запертых на замок. Тюрьма она и есть тюрьма, как ни назови.

Четыре часа с лишним Тревайз чинил допрос самому себе, шагая из угла в угол комнаты и лишь изредка присаживаясь.

Как он мог довериться Компору!

А почему он должен был не доверять ему? Вроде бы тот был всегда согласен с ним… Нет, не то. Всегда не прочь был поспорить? Нет, опять не то. Просто Компор представлялся ему легко внушаемым человеком, начисто лишенным собственного взгляда на вещи, и Тревайз частенько наслаждался возможностью использовать его в качестве звукового стенда. Компор помогал Тревайзу шлифовать собственные мнения и укрепляться в них. Он был удобен, и доверял ему Тревайз не по какой-либо другой причине, а только потому, что доверять Компору было удобно.

Теперь бесполезно было гадать, что он упустил и когда стоило приглядеться к Компору получше. Видимо, решил Тревайз, никогда нельзя изменять принципу: «Не доверяй никому».

Но как можно жить, не доверяя никому?

Мерзко, но деваться некуда.

Но кто бы мог представить, что Бранно решится на публичное изгнание Советника из зала Заседаний? Что ни один Советник пальцем не пошевелит, рта не раскроет, чтобы защитить его? Пусть они были не согласны с Тревайзом в глубине души, пусть они были готовы пролить свою кровь, до последней капли, на алтарь правоты Бранно, но, не защитив его, они же сами себя на веки вечные лишили стольких прав и привилегий! «Бранно Бронзовая» – так порой величали Мэра. Да, действовала она поистине с металлической жестокостью…